В последнее время все реже удается побывать наедине с собой и поразмыслить над гнилью, что окутала этот проклятый мир. В бесконечной суматохе и разгаре вспыхнувшей вопреки моим убеждениям революции все забыли, для чего каждому человеку нужен покой. Порой мне расслышать собственные мысли сложно, а в свете последних событий можно посчитать невообразимой удачей то, что на тренировочной базе я сейчас нахожусь в полном единении с собой и луком. Ощущаю шаткую нить прилива внутреннего покоя, прикасаясь к прохладной железной рукоятке оружия и мягко оттягиваю едва дрожащими тонкими пальцами тетиву, чтобы, прицелившись, задержать дыхание на пару мгновений и на выдохе выпустить стрелу, что угодит в самое сердце мишени.
Я несколько смирилась с тем, что в этой кроличьей норе, коей является Тринадцатый дистрикт, каждому от меня что-то требуется, даже если умалчивают от меня и не произносят желаемое в глаза. Кому-то вера, кому-то пропаганда, кому-то любовь и, надо заметить, я давно перестала удивляться, погрузившись в апатию, смирившись с собственным амплуа Сойки-пересмешницы. Это право каждого - выбирать для себя пример для подражания, и, если раньше я боялась последствий этого выбора, то теперь же выбора не было уже у меня, я только подчинилась случаю и должна довести птичий спектакль до победного завершения. Слишком много было пролито крови, и вся на моих руках. Я задыхаюсь от ее горячего аромата, что заливается в глаза, омывает душу, не позволяя сделать вдох. Полагаю, даже кровь, на семьдесят пятых Играх в секторе одного часа, покажется моросящим дождиком. Я люблю дождь, но лишь когда тот несет в себе свежесть и очищает пропитанный зловониями воздух. Именно в дождь я впервые встретила Пита.
При упоминании о молодом человеке, рука задрожала, и я на время опустила лук, дабы привести дыхание. Я сама виновата в том, что Пит вынес столько страданий, но приняла это, как должное, лишь теперь. Однако только Капитолию под силу превратить человека с чистейшим сердцем, светлым разумом и непорочной душой в истинного переродка, способным убить близких ему людей на потеху президенту Сноу. Но самое ужасное, что отравленный сам не отдает отчет в собственных действиях, ибо разум его полностью охвачен ядом, и человек поступает именно так, чтобы выжить.
Теперь я, кажется, понимаю, что имел в виду Финник, когда с болью твердил, что лучше бы тех, кто нам дорог, убили. Лучше принять легкую смерть, нежели умирать в мучениях или же превратиться в капитолийского монстра. Не представляю, сколь длительное время прихвостни Сноу работали над Питом, отчего тот разучился отличать реальность от вымысла, обитая в несуществующим мире, который навязал ему Капитолий ядом и невыносимой болью. Попади я в цепкие лапы Сноу, я бы сдалась тотчас, ибо сопротивляться боли хуже, нежели связать с ней свой разум и тело. И за то, что Сноу сотворил с Питом, он заплатит сполна. Довольно с меня камер и пылких речей, довольно пропаганды, ибо народ жаждет правосудия, и он его получит. Я должна убить Сноу, вот только руку натренирую, ибо кисти все еще дрожат.
Издав звериный рык от охватившей меня ярости, выпускаю из лука стрелу за стрелой, роняя из глаз непослушные соленые капли, и не останавливаюсь до тех пор, покуда мишень не оказывается растерзана в клочья. Лишь тогда обессиленно падаю на колени и выпускаю лук из цепкой хватки побелевших пальцев. Тот с тихим звоном ложится на холодный бетонный пол. Тяжело дышу, утирая влажные дорожки с лица, и лишь тогда краем взгляда замечаю чье-то присутствие.
- Прим, - шепчу одними губами.

Больно. Слишком больно было осознавать, что может ожидать близких тебе людей на этой войне. Каждая битва не проходит без жертв и все молятся именно за своих близких. Так же и Китнисс. Ее цель - защитить всех невинных, которые сейчас находятся под атакой, но в первую очередь она хочет защитить родных. Каждый выстрел наедине со своим одиночеством разрывается в ее голове порождая все новые, более болезненные воспоминания. А их не мало. Каждый раз Капитолий дает новые испытания и с каждым разом они становятся сложнее. Столько людей было потерянно, а сколько их еще будет. Осознание неизбежного не дает покоя.
А раньше казалось, что все будет просто. Целью была победа на "Голодных играх", но все продолжилось потому что они с Питом не смогли причинить вред друг другу. Они не выбрали кому из них умереть и не потому, что схватка была жестокой. Они пытались защитить друг друга, за что теперь терпят наказание. Гибнут люди, семьи, а то и дистрикты. Но все равно все продолжают идти за девушкой, которая просто стремиться спасти то, что дорого. Да, она не может быть до конца эгоистичной, но в то же время, она не может спасти всех. Жертвы были, есть и будут. Но все равно люди послушают своего лидера, она послушают Сойку -пересмешницу, которую сами и возвели во что-то большее, чем просто надежда.

Сжимается сердце. Может быть от боли, но в  какой-то степени и от возложенной на плечи девушки ответственности. Все что произошло с трибутами, все , что происходит с дистриктами, с людьми - почти во всем этом Китнисс обвиняла себя. Если она изначально сдалась Капитолию, то многие оставались бы живыми. Их не терзали бы, не убивали, не мучили. Возможно ничего бы этого не было и все снова вернулось бы на свои места. С первого дня Сноу сделал ее своей мишенью, он увидел в ней то же, что и люди. То, чего не было у других трибутов. Стремление. У кого сильнее мотив, тот и выживает? Возможно, но ее мотив не спасти себя любой ценой, ее задание защищать других.

Все растворилось в тот момент, когда она почувствовала родное тепло со спины. Это была Прим, больше некому. Будь спокойна, пожалуйста. Я рядом -  на лице появилась легкая улыбка и Эвердин добавила, пуская предательскую слезу и обнимая сестру за руки. - Ты всегда была рядом, Прим. Всегда.
Приподнимаясь, сойка утерла свои слезы и старалась поглотить в себе тот ком, что накопился за длительное время. Никто не знал этого, но мог видеть. Никто не понимал ее, почти никто. Кроме тех трибутов, которые сами прошли через огромный поток боли и потерь.
Прим переживала - это было видно, она не могла не переживать. Собравшись с духом, Эвередин постаралась улыбнуться. - В какой-то момент все становится слишком тяжело. Не всегда физически, чаще морально и я рада, что ты со мной рядом. - обнимая сестру, добавила - Но я хочу знать, что с тобой все в порядке. Если я что-то должна узнать, то надеюсь ты скажешь мне об этом?