Предательство - горький вкус этого слова знаком президенту Панема не по наслышке. Где именно он допустил ошибку? В тот момент, когда назначил Сенеку Крейна проводить Голодные игры? Или, быть может, позволил победить сразу двоим, вместо того, чтобы позволить им умереть? А может, не стоило провоцировать народ усилением контроля в дистриктах и пополнением в них численности миротворцев? Или надо было сжульничать и загубить сойку еще в первый день 75-х игр, приказав нужным образом настроить арену? Возможно, это целый комплекс ошибок и просчетов, которые едва ли Сноу смог бы предугадать. Еще год назад он и подумать не мог, что эта девчонка доставит ему столько хлопот и, более того, сумеет подорвать годами выстроенную систему. Но нет, глупо было бы винить во всем одну единственную особу из долины шлака, это зрело давно, развивалось в его кругах словно раковая опухоль, в конечном итоге поразившая некогда безупречный государственный организм. Обнаружив ее слишком поздно, бороться уже бесполезно, но сдаваться Сноу не собирается. Главный вопрос теперь, кому из оставшихся подле него он еще может доверять.

Один из его министров докладывает о проделанной работе, неуверенно заикаясь о том, что капитолийская авиация не сумела отследить маршрут прибывшего за победителями планолета. Единственное, что он может сказать, так это что системы навигации не распознали данный объект. Каким образом вышло так, что на радарах планолет не отображается, внятного ответа дать не смог никто. Да и что гадать? Президент давно уже все понял - и что произошло, и куда отправился воздушный транспорт с несколькими победителями на борту, и даже вполне может предположить, к чему все это приведет. Он смотрит на пытающегося оправдаться министра и видит только страх. Страх - любимая эмоция Сноу, он упивается ей, наслаждается, она дает ему опьяняющее ощущение власти и могущества. Но сейчас за этим страхом он пытается разглядеть еще кое-что - преданность. Способен ли хоть кто-то из здесь присутствующих на настоящую преданность Капитолию и президенту этой страны? Или при первом выстреле они попадают ничком, даже не потрудившись полюбопытствовать, откуда прозвучал выстрел и куда был направлен. Стайка безвольных марионеток - то, что было нужно ему всегда, и то, что чудовищно раздражает сейчас.

- Все могут быть свободны, - отмахивается, даже не дослушав незадачливого министра. У президента банально не осталось сил на это все, ему надо подумать, все переосмыслить, решить для себя, чья это была вина, кто должен понести наказание, и как теперь все это исправлять. Механизм запущен, и хоть он довольно свеж, революция как чума будет распространяться по некогда процветающем государству. Задача Капитолия теперь сводится к тому, чтобы задушить восстание прежде, чем оно достигнет глобальных масштабов. Министры собираются молча и удаляются тихо, как будто опасаясь, что малейший шорох может заставить Сноу передумать. Они боятся - и он прекрасно это знает, никто из них не осмеливается поднять взгляд и посмотреть президенту в глаза. Когда-то ему казалось это правильным. Всю жизнь так казалось. И сейчас довольно сложно ловить себя на мысли, что бунт основан на совершенно противоположном - люди осмелились бросить вызов страху. Когда дверь закрывается, Кориолан закрывает лицо ладонями, растирая пальцами лоб и виски.

Бунт зрел давно. Давно... И этот очаг был столь мал и смехотворен, что Сноу практически не обращал на него внимания. Что же послужило основным толчком? Что заставило их действовать так открыто, решительно и уверенно. Китнисс Эвердин? Символ непокорности, дерзости, глупости. Разе можно воспринимать пробелы  воспитании как признаки ума? Но никто этого не понимает, не видит, не хочет замечать, придавая ее поведению только удобный для себя смысл, и они далеко не сразу все поймут, что перед ними пустышка - всего лишь девчонка, которая только и умеет, что хамить и стрелять из лука...

- Господин президент, - слышит он женский голос и убирает руки от лица, подняв взгляд на своего секретаря. Он не услышал стука, но знает, что она всегда стучит, прежде чем войти. - Там к Вам доктор, пришел с отчетом по поводу пленников, - произносит ровным голосом, таким, как всегда, что дает президенту столь желанное, но столь же иллюзорное ощущение стабильности.

- Пусть войдет, - кивает Сноу, и женщина, так же ответив коротким кивком, удаляется из помещения.

Буквально через несколько секунд в кабинете президента появляется мужчина среднего роста и такой же средней наружности, он проходит и садится, попутно несколько раз  спросив разрешения. Раскладывает какие-то бумаги и папки и начинает свое повествование с самых непокорных, в числе которых звучат имена Джоанны Мейсон и Пита Мелларка. И именно эта информация служит источником для простой, но, вероятно, весьма эффективной мысли.

- Этих двоих нужно... убедить, - отзывается, сделав ударение на последнем слове, - что сотрудничество с Капитолием в их же интересах, - добавляет неторопливо, задумчиво, как будто и вовсе беседуя с самим собой. - Допускаются любые методы, и особое внимание прошу уделить Мелларку. Справитесь, доктор или мне лучше сразу поручить это дело ком-то другому? - Сноу в целом без разницы, каким образом он достигнет цели, какие ресурсы будет использовать - но результат должен быть достигнут, и тон, и взгляд президента довольно красноречиво способны объяснить, что произойдет в случае провала операции.

- Но, сэр... В смысле, да, я... я Вас понял, - бормочет мужчина, что-то спешно записывая себе в блокнот. - Так... еще... Кашмира Ричмонт. Не похоже, чтобы она была замешана в саботаже, но она, как бы это сказать... буйная, - добавляет нерешительно. В ответ на данную информацию Сноу лишь приподнимает бровь. - Единственное, о чем она может говорить, это о брате... К слову, он похоже тоже ничего не знал о планах Китнисс. Хотя, и Мелларк утверждает, что не был в курсе, и приборы одинаково реагируют на всех троих, возможно, понадобятся дополнительные тесты... - снова переходит на бормотание, и все же, некоторое воодушевление Кориолану этот разговор принес.

Сноу просит своего секретаря проводить доктора и подготовить двух миротворцев, которые проводят президента в тренировочный центр. Не то что бы он считал это наилучшей идеей, но единственной, которая может быть пущена в ход прямо сейчас. Использовать те же методы и приемы для отвода глаз. У Капитолия тоже есть свои медийные лица, авторитеты и любимчики публики по всему Панему.

Президента проводят в белую комнату для допроса, в которой представлен минимум мебели, а миротворцы практически сливаются с интерьером. Он просит привести мисс Ричмонт, и приказ отправляются выполнять мгновенно. Ему не приходится ждать долго, и вот он уже слышит шаги в коридоре, и когда дверь открывается, в помещение входит пара миротворцев, они несут на руках блондинку, которая находится без сознания. Ее сажают на стул и приковывают кожаными ремнями ее запястья к подлокотникам. После медсестра делает какой-то укол и сообщает, что девушка должна очнуться в течение пары минут. После всех процедур процессия удаляется, оставляя в комнате президента, двух его миротворцев и мисс Ричмонт.

- До меня дошли слухи, - произносит Сноу, когда видит, что блондинка начинает приходить в себя. - Будто Вы попали сюда по ошибке, и готовы доказать свою верность Капитолию, - произносит размеренно, садясь на стул напротив победительницы. - Но я не склонен доверять слухам, поэтому пришел убедиться в этом лично. Вы же не станете мне врать, мисс Ричмонт?

Отредактировано Coriolanus Snow (2017-02-26 18:43:55)

Сноу никогда не был автором методов пыток. Он всегда запрашивал конечный результат и всегда получал его в том виде, в котором требовал. В противном случае, не справившийся с заданием исполнитель нес заслуженное наказание. Как следствие, президент понятия не имеет, что конкретно происходило с Кашмирой Ричмонт со дня разрушения Арены до настоящего момента. Главной задачей было – вывести девицу на чистую воду, а какими методами – ему безразлично. Он видит, что она едва двигается, реакция заторможенная, взгляд расфокусирован, девушка почти без сил, но она победитель – а значит, борец. Кориолан знает и помнит каждого из них в лицо, он заглядывал в глаза им всем, и уже тогда мог сказать, в чьих прочитал ненависть, в чьих - страх, а в чьих – смирение. В ее глазах он прочел благоговение, и он помнит это точно так же, как и вызов во взгляде Китнисс Эвердин. Но доверять глазам – разве что чуть менее глупо, чем словам. Сноу вообще сложно вспомнить, доверял ли он кому-либо настолько, чтоб предательство стало для него сюрпризом? Вопреки расхожему мнению, господин президент всегда готов к ножу, нацеленному ему в спину. Верит ли он сейчас словам, слетающим с губ блондинки? Ни на йоту. Нет, вполне вероятно, девушка не врет. Более того, возможно, и другие не врали. Но так уж устроена человеческая натура, что взгляды, мнения и приоритеты имеют свойство меняться, порой, кардинально. Верность и преданность – понятие единовременное, сегодня ты верен одному, завтра склонен признавать совсем иные авторитеты.

Сноу не перебивает победительницу, которая сначала убеждает президента в том, в чем, кажется, и сама не сомневается ни на секунду, после переходит к просьбам и мольбам, а завершает тираду откровенным сквернословием. Она искренне презирает первую и единственную победительницу двенадцатого дистрикта, и в этом сложно сомневаться, ведь Эвердин отняла у Кашмиры самое ценное, что у нее было – родного брата. Вернее, попыталась это сделать. Почему-то мисс Ричмонт убеждена, что ее брат жив, хотя ранение было очень тяжелым, и если бы не холодная вода или если бы он завалился вперед, а не назад, или же если бы игры закончились позже… Можно сказать, что выжил он чудом. Но сестра каким-то мистическим образом словно ощущает, что ее брат не умер, или же ей все-таки кто-то об этом сказал. А может, она полагает, что Сноу способен победить смерть? Подобный опыт привел лишь к воссозданию лишь подобии формы жизни. Переродки – чудовища, кровожадные монстры, а не люди. Так или иначе, девушка права в одном – свое она получит. Ее готовность вцепиться в горло Сойке непроизвольно импонирует президенту, и на его губах даже проскальзывает некоторое подобие улыбки.

- Не стоит так выражаться, мисс Ричмонт. Вы же леди, - склоняет голову набок, глядя на девушку с насмешливо-одобрительным укором. – Не желаете ли прогуляться? – спрашивает как будто между делом, словно и впрямь предлагает прогулку по собственным цветущим садам. – Я не обещаю Вам увлекательный променад на свежем воздухе, но могу пообещать, что сюда Вы больше не вернетесь. – Сообщает, поднимаясь со стула. Быть может, его слова и звучат как предложение, на деле же выбор девушки не так уж и велик.

Мужчина молча кивает одному из миротворцев, и тот, без лишних вопросов подходит к стулу, к которому прикована Кашмира, и расстегивает кожаные ремешки. Второй миротворец держит автомат на готове, направив его на блондинку. Президент наблюдает за происходящим, сцепив руки в замок за спиной. Кориолан выходит в открытую одним из мужчин в белой форме дверь неспешно, не оборачиваясь назад. Второй выводит ищ помещения Кашмиру, не слишком деликатно поддерживая ее под локоть.

- Можете идти самостоятельно? - спрашивает, останавливаясь после того, как они выходят в белый коридор. Он не дожидается ответа, вновь кивком отдавая миротворцу приказ отпустить девушку. Тот подчиняется беспрекословно, отступая на шаг назад. Президент продолжает свой путь, точно зная, что блондинка соберет все силы и поравняется с ним. В любом случае, позади за ними следуют люди, знающие свое дело. Одно резкое движение - и девица будет мертва.

Отредактировано Coriolanus Snow (2017-03-10 00:02:36)

Сноу не привык слышать слова отказа. Любое "нет" воспринималось им как "да, но после того, как я пойму, что мне есть, что терять". И каждому есть, что. Нечто, что ему важно, дорого, без чего он не смыслит жизни, будь то семья, друзья, положение в обществе или деньги - как правило, все банально, а с возможностями президента Панема отыскать болевые точки не составляет труда. Но, даже когда есть уверенность, что тебе не откажут, всегда полезно иметь козырь в рукаве, который в любой момент можно будет ловко метнуть на ломберный стол. Китнисс Эвердин оказалась настолько эгоистичной особой, что посчитала, что терять ей нечего, или же, что президент большой шутник, и все его слова - лишь попытка пустить пыль в глаза.   Что ж, свое она получила  - и это только начало. Невинная просьба доказать свою любовь к пекарю трансформировала в нечто совсем иное - покажи, чем ты готова пожертвовать ради него. Сейчас Мелларк в руках Капитолия, и Сноу сделает все, чтобы Сойка-пересмешница осознала, что все происходящее, все смерти, вся кровь - это только ее вина. Такова цена неповиновения, вопрос лишь в том, когда бестолковая девчонка устанет расплачиваться чужими жизнями. 13-й не рискнул бы высунуться из своей норы без поддержки извне, и юная бунтарка из долины шлака дала им шанс наладить контакт с  недовольными из других Дистриктов, и теперь подавлять бунты становится все сложнее. Что до Кашмиры - она другая. Не то что бы намного умнее сойки, но уж всяко сговорчивее.  К тому же, у президента есть то, что ей нужно.

Неоднозначность фраз - его конек, его лучший метод провокации. Всегда любопытно наблюдать, в какую сторону метнется первая мысль, и что произойдет, когда мозг распознает двоякость изречения. Кашмира Ричмонт с готовностью соглашается покинуть комнату для допросов навсегда, что бы это ни значило. Она не задает вопросов, не требует ничего ей объяснить - абсолютная покорность и повиновение, которые, к слову, никакого отношения не имеют к сопровождающим президента миротворцам. С ними девушка отнюдь не дружелюбна, но до этого Кориолану нет ровным счетом никакого дела.

Сноу идет неспешно, словно и впрямь прогуливается по пустынным коридорам тренировочного центра. Тем не менее, даже несмотря на размеренный шаг президента, мисс Ричмонт все равно отстает на пару метров, но с завидным упорством  следует за мужчиной. Первое время девушка молчит, и тишину пространства нарушает лишь разрозненные звуки шагов.  Президент и вовсе не собирается заводить какую-либо беседу, на данном этапе у него нет вопросов к блондинке, и более того, он и вовсе не уверен, что она сейчас способна выражать свои мысли адекватно - черт знает, чем ее там пичкали, чтобы усмирить буйный нрав девицы. Впрочем, Кашмира  все же не выдерживает и сокращает расстояние между собой и Сноу. Мужчина спиной чувствует, как встрепенулись позади миротворцы - стоит ей лишь коснуться рукава президента, как она тут же упадет замертво вне зависимости от ее намерений. Но она не совершает подобной ошибки,  задавая вопрос, в ответ на который Кориолан лишь смотрит на нее, вопросительно изогнув левую бровь. 

Он не собирается ничего объяснять, он ведь так любит делать сюрпризы. Безусловно, не всегда приятные, но главное - неожиданные.   Девушка быстро осознает свою ошибку, или ей кажется, что осознает. Она начинает бегло тараторить, путаясь в словах, выдавая одну сбивчивую фразу за другой, говорит так, как будто это последний ее шанс что-то сказать в этой жизни. Такой эффект ему непроизвольно импонирует. Но он не собирается удовлетворять ее любопытство.

- Терпение, моя дорогая, - произносит как-то отчужденно, словно обращается к противоположной стене, которая виднеется в конце коридора. - Ваш энтузиазм похвален, но, боюсь, не Вы здесь ставите условия, - добавляет уже более жестко. Всяк сверчок знай свой шесток. Кашмира заикается об этом уже не первый раз, доктор был прав, она одержима одной мыслью, и до сойки ей явно нет никакого дела, но такой напор начинает раздражать. - Наслаждайтесь прогулкой, мисс Ричмонт, -произносит уже более мягко, но давая понять, что продолжения этой беседы не последует, пока он сам этого не пожелает.

До больничного крыла они добираются в молчании, ему глубоко безразлично, о чем думает Кашмира, но почему-то, при всей его паранойе, Сноу не испытывает никакого ощущения опасности в обществе блондинки. Волне возможно, это явление временное или даже обманчивое - в любом случае, миротворцы не дадут ей спуску. При его появлении молоденькая медсестра на посту вскакивает, поправляя форму, смотрит испуганно  - впервые она видит президента в живую, и понятия не имеет, как реагировать на такого гостя. Впрочем, Кориолану не нужны ее ужимки и прыжки, он кивает одному из миротворцев, и тот подходит девушке и что-то говорит ей довольно тихо, чтобы Кашмира и Сноу не могли расслышать их слов. Медсестра коротко кивает и просит следовать за ней. Подойдя к одной из палат, она открывает дверь и испуганно смотрит на президента, который и вовсе утратил к ней интерес. Он обращает свой взор к Кашмире.

- Дамы вперед, - кивает он ей. - Смелее, мисс Ричмонт.

Отредактировано Coriolanus Snow (2017-04-09 19:24:36)